НУР-СУЛТАН. КАЗИНФОРМ – В структуре мирового ВВП торговля занимает почти половину. В экономике Казахстана торговая сфера играет гораздо меньшую роль, хотя занята в ней шестая часть трудоспособного населения – 17%. И при этом является одной из самых «теневых» отраслей. Глава государства дал поручение не только навести порядок в торговой сфере страны, но и нарастить экспорт переработанной продукции. Как сейчас с этим обстоят дела, рассказал «Казахстанской правде» министр торговли и интеграции РК Бахыт Султанов.
– Бахыт Турлыханович, первый вопрос, который сейчас волнует население – цены на продтовары. Динамика продовольственной инфляции очень высокая. Некоторые даже заговорили о продовольственном кризисе…
– Продовольственного кризиса в стране нет и быть не может. Большинство товаров производится внутри страны, а имеющийся дефицит, например по мясу птицы, успешно закрывается импортом.
Что касается цен, то здесь мы видим влияние общей ситуации в мире. Пшеница на мировых товарных рынках подорожала за последний год со 184 до 205 долларов. И, по прогнозам Всемирного совета по зерну, рост цен может продолжиться. Мы тоже не можем исключать постепенного роста цен на все производные зерна: муку, корма и т. д.
Аналогичная ситуация по подсолнечнику. По данным ФАО, в мире за год подсолнечное масло подорожало на 25%. Причины – снижение посевных площадей и уменьшение урожайности. Если мы раньше замещали дефицит импортом из России, то теперь и там выросли цены. Кроме того, вырос импорт семян подсолнечника в Китае, который предлагает производителям цены выше, чем на рынках стран ЕАЭС.
В списке начавших дорожать социально значимых продуктов также яйца – это результат массового падежа кур в результате птичьего гриппа.
То есть существуют объективные причины для подорожания продовольственных товаров. И сейчас задача – не допустить резкого и ажиотажного роста цен. Для этого используются все имеющиеся у государства ресурсы: стабилизационные фонды, закуп зерна Продкорпорацией, субсидирование «социального хлеба».
В любом случае мы внимательно наблюдаем за ситуацией на мировом и внутреннем рынке. И в любой момент готовы подключить крайние меры, как это было весной.
– Коронавирус сильно подкосил экономику, в том числе и торговую сферу. Эксперты сейчас дают разные оценки. ЮНКТАД, к примеру, оценил общегодовой показатель падения объемов торговли на уровне 7–9%, ВТО говорит о 4,8%. И это притом, что еще квартал назад прогноз достигал даже 33% снижения. А каковы прогнозы по ситуации в торговле Казахстана?
– Ситуация тоже сложная. За 9 месяцев сокращение превысило 9%. Но если смотреть поквартально, то после начала летнего смягчения карантинных мер положение начало постепенно выправляться.
Сейчас очень важно поддержать торговлю на государственном уровне. Поскольку это один из драйверов экономики – торговля составляет 17% ВВП. В сфере занята одна треть отечественного бизнеса, и трудятся почти 1,5 миллиона казахстанцев.
В качестве меры поддержки торговой сферы государством предоставлена отсрочка по уплате всех видов налогов и других обязательных платежей, социальных платежей для субъектов микро-, малого или среднего предпринимательства. С марта по сентябрь текущего года понижена ставка налога на добавленную стоимость с 12% до 8% на импорт и реализацию социально значимых продовольственных товаров. В «Дорожную карту бизнеса-2025» было внесено дополнение, согласно которому сегодня торговые предприятия имеют возможность взять льготные кредиты до 100 миллионов тенге на пополнение оборотных средств.
Если ситуация с COVID позволит не вводить жесткий карантин, то, по расчетам Миннацэкономики, по итогам года ИФО торговли составит 94,1%. В следующем же году мы прогнозируем рост отрасли на 4–5%.
– Поговорим о внешней торговле. Часто звучат голоса недовольства, связанные с падением объемов экспорта Казахстана в рамках ЕАЭС на 18,6%. Почему так происходит? Если другие страны создают искусственные барьеры для казахстанских товаров, то почему мы позволяем им заходить на наш рынок?
– К сожалению, объем внутренней торговли в рамках Евразийского союза невелик в принципе – всего 14%. В Европейском союзе этот показатель достигает 63%, в НАФТА – 47%.
В значительной степени это связано со структурой внешней торговли наших стран, где преобладает сырье. Например, наши нефть, зерно и металлы ориентированы в первую очередь на экспорт в третьи страны. Аналогично и у России. По сути, между собой мы торгуем только обработанными товарами.
Но при торговле готовыми сельскохозяйственными и промышленными товарами страны действительно в погоне за защитой внутренних производителей начинают иногда нарушать установленные договором правила свободной торговли. И подобная протекционистская политика полностью противоречит самой идее Договора о ЕАЭС.
На площадке ЕЭК мы плотно работаем над устранением таких барьеров. С 2016 года 80% барьеров, когда-либо существовавших на внутреннем рынке ЕАЭС, устранены. Только за год нам удалось устранить 9 чувствительных для Казахстана барьеров. В основном они действовали в России. Сейчас ведем работу над устранением еще 3 чувствительных для нашего бизнеса барьеров. По Беларуси – это невозможность открытия филиала юрлица, по России – вопрос по региональной сертификации в госзакупках и ограничения на импорт ветеринарных фармпрепаратов.
Вместе с тем период призывов к соблюдению ратифицированных условий существования в Евразийском экономическом союзе прошел. Мы на законодательном уровне прорабатываем поправки о наделении Правительства РК правом вводить ответные меры в случае, если странами ЕАЭС будут дискриминироваться казахстанские товары. То есть если, например, российскими партнерами будет ограничен экспорт казахстанских товаров, то мы будем делать аналогично в отношении их товаров.
– Вы как-то говорили, что защищаться от импорта будем с помощью техрегулирования. От товаров из ЕАЭС можно так защититься?
– От некачественного импорта – не только можно, но и нужно. Вне зависимости от страны-производителя.
С учетом свободного рынка движения товаров в ЕАЭС это сделать, конечно, сложнее. Дело в том, что когда мы начали принимать единые технические регламенты на 5 стран-участниц, сразу же у соседей начали плодиться компании, выдающие сертификаты соответствия без требуемых анализов и испытаний. Пришлось активизировать борьбу с такими серыми сертификатами.
Только за последнее время удалось обнаружить более 1 000 таких поддельных сертификатов и деклараций о соответствии продукции, выданных у наших партнеров по ЕАЭС. Был пресечен ввоз в страну непроверенных, а значит, небезопасных товаров на 7 миллиардов тенге.
Сейчас в Парламенте обсуждается Закон «О техническом регулировании», в котором мы прописываем механизм оперативного реагирования. Будем сканировать информацию из разных источников: госорганы, информационные системы, СМИ, социальные сети, и отбирать образцы продукции для проверки. Если выяснится, что продукция представляет угрозу для здоровья и жизни людей, она будет автоматически изыматься с рынка.
Таким образом мы сможем оградить наш рынок от некачественного импорта, в том числе из стран ЕАЭС.
– А как в деле борьбы с таким серым импортом поможет маркировка?
– Она, скорее, призвана снизить уровень теневого оборота. Но поскольку маркировка предполагает возможность прослеживаемости товаров, то мы всегда можем понять: законен ли импорт того или иного продукта.
В целом же маркировка позволяет не только проследить жизненный цикл товаров от производства или ввоза импорта до конечной реализации и вывода из оборота, но и увеличить поступления налогов в бюджет.
Проекты по маркировке – это совместная работа стран Евразийского экономического союза. Мы уже ввели обязательную маркировку изделий из натурального меха и табачной продукции. Сейчас проводятся «пилоты» по маркировке алкоголя, обуви, лекарственных средств и молочной продукции. Прорабатывается вопрос проведения пилотного проекта по маркировке отдельных позиций товаров легкой промышленности.
– Глава государства несколько раз говорил о важности сильнее наращивать несырьевой экспорт. Минторговли как ключевой разработчик торговой политики страны, какие меры предлагаете в этом направлении?
– В Казахстане довольно обширный спектр мер господдержки экспортеров несырьевой продукции.
Возмещение затрат при экспорте, например. Компенсируется до половины затрат на получение сертификатов стран-импортеров, на маркетинг и рекламу, на содержание складов за рубежом. Компенсация транспортных затрат – очень популярная среди экспортеров мера поддержки. Во-первых, ее могут получать как производители, так и трейдеры. А во-вторых, сумма возмещения зависит от уровня передела продукции. Например, если на экспорт уходят трансформаторы, ювелирные изделия, вагоны – так называемая продукция высокого передела, то размер компенсации может достигать 80%.
Мы таким образом пытаемся стимулировать бизнес продавать на экспорт не сырье или низкую переработку, а уже готовый продукт. Более того, мы готовы помогать бизнесу найти покупателя на такой продукт.
Сейчас наша компания QazTrade плотно работает с международными консультантами PricewaterhouseCoopers по китайскому продовольственному рынку. Они помогают участникам программы Экспортной акселерации узнать о тонкостях экспорта в Китай, вплоть до особенностей ведения переговоров с потенциальным покупателем. QazTrade вместе с PwC и посольством в Пекине организовывает для наших экспортеров В2В встречи. Фактически подводит до заключения контракта.
Есть еще одна востребованная мера господдержки – страхование экспортных контрактов с помощью различных инструментов KazakhExport. С начала года организация оказала поддержку 73 компаниям по исполнению 184 экспортных контрактов, приняв на себя страховые обязательства на сумму 62 миллиарда тенге.
Мы помогаем нашим предприятиям выходить на популярные мировые маркетплейсы и учим конкурировать там.
Сейчас стоит вопрос об активизации наших посольств за рубежом в качестве торговых агентов. В целом мы видим, что бизнес обращается к нам больше за консалтингом. И стараемся подстраиваться под нужды экспортеров. Уверен, такой тандем даст хорошие результаты.
